Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ладно… Да я… я ничего… — и часто-часто хлопала ресницами, чтоб не расплакаться вот тут, у всех на глазах. Геранд подошел, бережно обнял за плечи, спросил полушепотом:
— Ну, что ты?
И слезы сами брызнули из глаз. Она расплакалась от беспомощной обиды второй раз за день, пачкая косметикой праздничную рубашку Геранда, надетую в честь её собственной свадьбы.
Рэлла Тальконы молча наблюдала за происходящим, сохраняя ледяное спокойствие.
А через три минуты сработал браслет. Аллант вызывал молодую жену к гостям. Стараясь не шмыгать носом и говорить, насколько возможно, спокойно, Надежда спросила:
— Это обязательно? — И, выслушав ответ, поинтересовалась:
— Хотя бы десять минут у меня в запасе есть?
Эти десять минут она потратила на то, чтобы, наскоро извинившись, убежать к себе, умыться ледяной водой, быстро накраситься и появиться на гостях, мило улыбаясь, как будто ничего и не произошло. И Геранд, пришедший следом за ней, не переставал удивляться тому, как она тщательно скрывала всё от Алланта, чтобы не портить ему настроение.
* * *
Самым замечательным местом в огромном дворцовом комплексе был, по мнению Надежды, конечно же, сад — единственное место, где она чувствовала себя свободной от многочисленных правил поведения, предписываемых для обязательного выполнения. Только здесь она могла, невзирая на откровенный ужас Бетины, запросто сбросить туфли и рвануть босиком по траве ухоженных газонов, искусственных полянок, по плитам и гравию извилистых дорожек, прихотливо проложенных среди аллей.
Тот, кто не летал, по нескольку месяцев не покидая замкнутого пространства корабля, тот не поймет, какое это блаженство упасть лицом в траву, вдыхая пряный запах помятых растений, замереть так надолго, надолго…
И, прищурясь, смотреть, как у самых глаз старательно карабкается по вверх по стебельку маленький черный жучок с глянцевым блеском выпуклой спинки. Наблюдать, как плывут по ярко-бирюзовому небу легкие облака самых разнообразных форм, постоянно меняющиеся и напоминающие то одно, то другое. Несколько раз она даже засыпала так, лежа на земле, и Бетина с охранниками терпеливо ждали, когда же Праки Надежда изволит проснуться. Такое случалось, когда Аллант уходил к отцу решать какие-то сугубо мужские, как он выражался, вопросы, и Надежда оставалась одна. Но значительно чаще они с Аллантом отдыхали вместе: устраивали скачки на хрунтах по лугам и прилегающим рощицам, до изнеможения купались в чистейшем небольшом озере. Иногда брали люфтер и улетали на океан или в горы, наслаждаясь простором, свежим воздухом и свободой. Порой к ним присоединялся Геранд, но никогда — Шоракси. После свадебного инцидента она появилась на людях через восемь дней, такая же надменная и неприступная, как всегда. Не снисходящая до разговора и старающаяся при малейшем удобном случае вставить едкое замечание в адрес Надежды. Особенно, если рядом не было Геранда.
Но лучший свой номер она отколола за день до отлета Алланта и Надежды. В тот день Шоракси опоздала к ужину. Всезнающий Баток Найс доложил, что ее Достоинство Шоракси сразу после обеда отправилась в город. Сегодня гадала Шигила.
Семейный ужин не начинали, дожидаясь супругу Геранда. Она ворвалась в столовую как вихрь, увидела Надежду, которая стояла между спокойно беседующими братьями, и, схватив со стола за горлышко хрустальный графин с вином, с воплем бросилась на нее. Надежда успела вскинуть руки и поставить защитное поле. Оно и задержало брошенный графин. Брызнули осколки, вода растеклась по ковру, медленно впитываясь в высокий узорный ворс.
Присутствующие не сразу поняли причину вспышки столь дикой ярости.
Геранд бросился к Шоракси, и схватил ее сзади за руки выше локтей, с трудом удерживая бушующую фурию. А она не жалела ругательств в адрес Надежды, совсем не подходящих для уст наследницы престола. Хорошо, хоть посторонних не было в этот момент.
— Ты, шлюха, нищенка! Мало тебе Алланта! Я не позволю! Я убью тебя, стерва!
Геранд немедленно поволок разъяренную супругу вон. Ее служанка, робко прижимаясь к стене, тенью кралась к выходу, но Рэлла Тальконы остановила ее.
— Альгида! Останься. Объясни, в чем дело. Что случилось с Праки Шоракси?
Даже она не смогла сейчас выговорить положенное «Ее Достоинство». Никакого достоинства в поведении старшей снохи и в помине не было.
Надежда, наконец, опустила руки. И села на первый подвернувшийся стул. Она ничего не понимала, но чувствовала, что вольно или нет, но снова оказалась замешанной в скандале. И с трудом сдерживала спокойствие.
А служанка начала сбивчивый рассказ:
— Праки Шоракси приехала к дому Шигилы, когда там уже собралась огромная толпа желающих получить предсказания. И она, конечно же, захотела пройти первой. Мы предупреждали ее, чтоб она не горячилась, говорили, что Шигила никому не подчиняется. Но безрезультатно. Праки Шоракси все-таки пробилась к дверям дома Шигилы. Она еле дождалась, пока оттуда выйдет посетитель и устремилась внутрь. Но Шигила остановила ее сразу за порогом и предупредила, что гадать ей не будет. Праки Шоракси пообещала хорошо заплатить, Но Шигила ответила, что деньги ее не интересуют и что не стоило таким образом врываться к ней в дом. И тогда Праки Шоракси устроила жуткий скандал с потоком оскорблений в адрес Шигилы, и мы не смогли ее остановить. Шигила дождалась, пока Праки Шоракси на секунду замолкнет и подняла к плечу правую руку и начала четко говорить. Вслух!
— Ты очень хотела знать, что тебя ждет? Так слушай. И мне вовсе не потребуется касаться твоей руки. Да и не хочу я пачкаться. Ты только что утверждала, что мне пора умирать? Но ты умрешь быстрее меня, причем бездетной. А все, о чем ты мечтала, будет принадлежать той, которую ты сама назвала своей соперницей. Это все. Ступай. — и махнула рукой, отгоняя.
Праки Шоракси сначала опешила, и нам удалось ее вывести. Она разбушевалась уже потом, в машине. Сначала плакала, а потом… Вы сами видели… Я вернулась, и попыталась заплатить Шигиле, но она отказалась. И еще сказала мне, чтобы я постаралась дотерпеть. И что наказание окажется великой наградой. И тоже вслух, как и для Праки Шоракси. Но говорят, что Шигила гадает так, что никто посторонний не слышит того, о чем она говорит.
8
Бывают периоды, когда даже самая любимая работа оказывается скучной до предела. Надежда дежурила за пультом вот уже пятый час и ничего, абсолютно ничего не происходило. Она уже и напевать перестала, просто сидела и обреченно ждала, когда её сменят. Такой уж выпал рейс: ни одного
